Там я научился ценить жизнь: железногорский ветеран вспоминает годы службы в Афгане

В 31-ую годовщину вывода советский войск из Афганистана фрезеровщик механо-сборочного цеха управления по производству запасных частей МГОКа Николай Дунайцев вспоминает службу в 350-ом гвардейском Краснознамённом ордена Суворова III степени парашютно-десантном полку.

Все работники УПЗЧ МГОКа хорошо знают фрезеровщика Николая Васильевича Дунайцева. И уважают за открытый характер, большой жизненный опыт, мастерство.

«Я работаю на комбинате 21 год. За столько лет мы с ребятами уже привыкли, привязались друг к другу, Когда вместе отдыхаем, они иногда расспрашивают меня об Афганистане. Я рассказываю…»,

— говорит Николай Васильевич.

Первый день в Кабуле

Ещё до армии, в школе, Дунайцев увлекался парашютным спортом. Поэтому не удивился, когда его призвали на срочную службу в воздушно-десантные войска.

«Сначала отправили в учебный центр в Литве. Попав туда, я узнал, что почти всех бойцов, за редким исключением, после обучения направляли в Афганистан. Никогда не забуду свой первый день в Кабуле. Как только прилетели – нас построили для приветствия. А в столице Афганистана воздух разряжённый, у меня от него голова закружилась, ноги подкосились. Меня посадили на какую-то табуретку, так я слова воинов-интернационалистов и слушал. Потом акклиматизировался»,

— вспоминает мужчина.

В то время Дунайцеву было всего 18 лет. Мальчишка, которому вскоре пришлось участвовать в настоящих боевых действиях.

«Однажды у душманов заработала рация. Место засекли, приказали «накрыть» радиоточку. На задание отправили примерно 20 человек на БТРе. Это было в Суруби, мы добрались до определённого места и развернулись, чтобы выехать на тропу. А потом сапёры на этом развороте обнаружили 24 мины с детонатором на взводе. Как не подорвались, до сих пор не понимаю. Чудом уцелели!»,

— рассказывает Николай Васильевич.

За полтора года службы в Афганистане Дунайцев поверил в приметы. Например, в УПЗЧ все знают, что его нельзя записывать в документах под номером 13. Дело в том, что 13 сентября 1983 года он подорвался на мине. Взрыв произошёл под колёсами БТРа, на котором ехали бойцы. Машина подскочила – механику разбило лицо, Дунайцеву – ноги.

«Хорошо, что не сильно ударило. Могло быть и хуже. С тех пор не люблю это число»,

—  признаётся фрезеровщик.

А ещё Николай Васильевич запрещает детям фотографироваться у зеркал. С этим связана другая история.

«Третья рота попала в засаду. Мы отправились на выручку, отбили их. Потом собирали раненых и убитых. На следующий день было опознание сгоревших танкистов. Стали осматривать вещи, наткнулись на свадебную фотографию одного погибшего парня. Он был снят перед зеркалом»,

— рассказывает Дунайцев.

Самое страшное на любой войне – смерть и ранения. Видеть, как уходят из жизни совсем молодые, ставшие близкими однополчане - больнее всего.

«Летом 1984 года мы брали Панджшер. Я во втором взводе служил, а первый душманы полностью положили. Один Лёва Сорокин остался, а все остальные погибли. Лёва сейчас в Чебоксарах живёт, приезжал ко мне в гости после службы»,

— говорит ветеран.

Николай Васильевич утверждает, что служба в Афганистане научила его ценить жизнь. Это – самое главное. Остальное – деньги, заботы, проблемы – в сущности, ерунда. Главное – жить!

Медаль «За Отвагу»

Не раз за время службы в Афганистане Николаю Васильевичу и его боевым товарищам приходилось проявлять мужество, отвагу и героизм. За один из таких случаев Дунайцев был награждён медалью «За Отвагу».

«Когда брали ущелье Дехсабз, нас непрерывно обстреливали из миномётов. А нас с Николаем Гореловым назначили дозорными. Мы обнаружили и захватили в плен корректировщика. Он же вывел нас на склад с оружием, его потом вертолётами вывозили»,

— вспоминает давние события воин-интернационалист.

Но боевые действия в республике Афганистан (как, впрочем, и на любой другой войне) – это не только бои и сражения. Гораздо больше времени уходит на рутину – дозоры, караулы, проверку кишлаков… При этом происходят различные, порой даже курьёзные случаи.

«Мы прочёсывали местность в населённом пункте Газа. Захожу в какой-то сарай, а там дрова поленницей сложены. Наверху – пустота. Я решил проверить, что там, прикладом автомата. А с той стороны поленницы кто-то схватил моё оружие и на себя тянет! Страшно стало, я рванул автомат на себя, закричал во весь голос. Наши тут же подскочили. Заглянули наверх – а там лежит старая бабка, лет под сто… Ребята надо мной потом год потешались: со старухой сражался»,

— описывает события Николай Васильевич.

Сны о войне

«Мне часто снится Афган, Просыпаюсь, и уснуть уже не могу»,

— вздыхает ветеран.

Николай часто видится с друзьями: каждый год в день ВДВ ездит со своими однополчанами Володей Михалёвым, Андреем Кишкиным на могилы погибших товарищей. Они вспоминают ребят из Льговского, Хомутовского районов, а каждый год 12 февраля собираются в Москве на встрече полка. Это стало доброй традицией.

У Дунайцева есть сын и дочь. Им он нередко рассказывал о своей службе. И не только рассказывал…

«Сына я брал с собой прыгать с парашютом, Но шесть лет назад врачи при медосмотре выяснили, что у меня четыре позвоночные грыжи, а у сына – две. Жена решила, что это из-за прыжков, и парашюты запретила»,

— говорит наш земляк.

Когда Дунайцев начинает скучать по однополчанам, то пишет и звонит старым друзьям в Брянск, Курск, Екатеринбург. Когда они общаются, стараются вспоминать не суровые афганские будни, а что-то хорошее и доброе. И ни годы, ни расстояния, ни границы не смогли разрушить этого надёжного боевого братства ветеранов полка.