Комбинат в моей жизни: «доктор» Хомутов

Ветеран Михайловского ГОКа Анатолий Шелестов вспоминает коллегу, который оказал большое влияние на его жизнь.

В начале 1976 года я с семьёй приехал в Железногорск из Средней Азии. Был принят на работу в рудоуправление МГОКа заместителем начальника бурового участка, потом меня назначили начальником буро-взрывного комплекса. Общаясь с коллегами, часто слышал: «Хомутов приезжал, Хомутов дал нагоняй…». Чуть позже узнал, что Виталий Григорьевич Хомутов — это начальник производственного отдела комбината.

Моё первое знакомство с ним было курьёзным. Корреспондент одной из газет брал у меня интервью, и то ли я выразился неясно, то ли журналист меня не так понял… Получился, как говорится, ляп. В свой очередной приезд в карьер Хомутов подошёл ко мне и, глядя сверху вниз, спросил: «Это ты давал интервью?» Я кивнул. Он поправил очки и продолжил: «Послушай мой совет! Когда увидишь корреспондента — беги от него! Не сможешь в дверь – прыгай в окно! Иначе всегда будешь бит!» 

Повернулся и пошёл к машине. А я ещё долго чесал затылок, соображая, что это было? То ли разнос, то ли сочувствие?

В то время Хомутову было около 50 лет. Высокий, стройный, всегда чисто выбрит и аккуратно одет. Волосы зачёсывал назад, носил очки в массивной оправе и, если сердился, давил на переносицу средним пальцем правой руки. Ходил неторопливо, чуть откинув голову назад, как бы высматривая что-то впереди себя. Говорил не спеша, делая паузы между предложениями, поэтому его речь носила назидательный оттенок. Но на эту его особенность никто не обижался. Не терпел длинных и туманных объяснений и, если они случались, прерывал докладчика и говорил: «Тебя бы послать к китайским мудрецам, чтобы ты научил их, как можно два часа говорить, и ничего не сказать!»

С чьей-то лёгкой руки за Хомутовым закрепилось прозвище «Доктор». В конце семидесятых годов объёмы переработки руды резко возросли в связи с вводом в строй фабрики окомкования, и любой сбой в работе приводил к снижению выпуска продукции. В связи с этим руководство усилило контроль не только за работой цехов, но и за каждым отдельным экскаватором и самосвалом. 

Ежедневные селекторные совещания были заменены очными оперативками, которые проводились в помещении горного диспетчера, которое получило название «Бункер». Вёл эти совещания Хомутов. И если происходил срыв поставки, то выражался в адрес виновника примерно так: «Если тебя отправить в самую развитую страну загнивающего капитализма руководить производством, то через год оно лежало бы у тебя на боку!»

После такой оценки виновник делал всё, чтобы не попасть под критику Хомутова.

Если на дробильную фабрику вместе с рудой отгружался какой-то металл (например, зуб экскаватора), который застревал в дробилке и ломал её, то Хомутов приходил в ярость. Попадало всем — от начальника рудника до машиниста экскаватора, который пропустил потерю. В качестве наказания экипаж машины вместе с горным мастером или начальником участка отправлялись на фабрику помогать в ремонте оборудования, но больше для того, чтобы услышать в свой адрес всё, что думают о них такие же рабочие. В результате таких мероприятий попадание металла на фабрику резко снизилось.

Хомутов не боялся брать на себя ответственность, защищая коллег. Был случай, когда директор комбината А.И. Потапов резко раскритиковал двух начальников цехов и, казалось, что вот-вот снимет их с должностей. Хомутов попросил слова и сказал: «Они, конечно, виноваты, я их не оправдываю. Но есть и моя вина, готов понести наказание вместе с ними».

После этих слов директор сменил тон и произнёс: «Ну, если Виталий Григорьевич просит за вас, то, значит, не всё так безнадёжно, и с вами можно ещё работать!»

Таким он мне и запомнился, этот несгибаемый «Доктор Хомутов», с которым сорок лет назад довелось работать.