С чего начиналось освоение КМА

Сто лет назад, 7 апреля 1923 года, с первого образца железной руды, который подняли из разведочной скважины под Щиграми, началось полномасштабное освоение богатств Курской магнитной аномалии.

1923 год. На побережье Охотского моря о капитуляции объявляют остатки белых войск царского генерала Пепеляева, что означает завершение гражданской войны в России. Молодая советская республика переходит к мирному строительству. Вступают в силу решение об образовании СССР. В качестве символов утверждены красный флаг и герб – с серпом и молотом на фоне земного шара, в обрамлении хлебных колосьев и лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

В феврале в Петрограде в доме № 76 по набережной реки Фонтанки начинает работать первая в СССР сберегательная касса. При Академии наук СССР открывают крупнейшее в мире издательство «Наука». По инициативе Феликса Дзержинского создают спортивное общество «Динамо». На месте парка культуры и отдыха им. Горького в Москве открывают первую в стране Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку.

7 апреля начинает работу XII съезд РКП (б), в котором впервые не участвует перенёсший третий инсульт Владимир Ленин. Этот съезд станет последним при его жизни.

Дело Ленина

Символично, что дата начала форума большевиков совпала с днём, когда Щигровская геологическая экспедиция добыла первый керн железа: можно сказать, что вождь мирового пролетариата в непростые для советской республики времена принял личное участие в освоении и разработке Курской магнитной аномалии.

Странное поведение компаса в этих районах зафиксировал ещё в XVIII веке известный русский ученый Пётр Иноходцев. Изучение аномалии продолжил в начале XX века столичный профессор Эрнст Лейст, который приезжал в эти места на протяжении двух десятилетий. В сёлах Непхаево и Кочетовка Лейст пробурил две разведочные скважины. К его разочарованию, они оказались пустыми. Профессора назвали шарлатаном и перекрыли финансирование работ. Но учёного это не остановило: он продолжил исследования за свой счёт. Около 15 лет Лейст проводил съёмку района и составлял магнитные карты аномалии, выполнив 4 500 измерений!

Напряжённые годы работы основательно подкосили профессора. Летом 1918 года он уехал на лечение в Германию, где вскоре умер. Труды всей его жизни остались в руках германских властей, которые предложили Советам выкупить их за 5 млн золотых рублей! Таких огромных денег в казне молодого государства в то время попросту не было.

Выход из положения нашёл Ленин. Он предложил группе советских учёных во главе с академиком Петром Лазаревым повторить путь Лейста. Это означало новую разведку недр в Щигровском районе.

Геологи или шпионы?

Отряду учёных в составе девяти человек предоставили специальный товарный вагон. 22 июня 1919 года они приступили к исследованиям. Правда, местное население экспедицию встретило неласково. Среди жителей окрестных деревень пошли слухи, что в ящиках геологов – не научная аппаратура, а гранаты и пулемёты. Исследователей начали стихийно задерживать, а их приборы – уничтожать.

В начале сентября отряд вообще спешно эвакуировался: к Курской губернии приближались войска Деникина. Геологоразведчики вернулись в Щигры только через год, уже после освобождения региона. К тому времени к решению проблемы КМА привлекли талантливого учёного Ивана Губкина, который получил должность председателя Особой комиссии по изучению КМА при Горном совете ВСНХ.

В августе 1920 года работы по освоению КМА постановлением правительства получили особый государственный статус. Для задействованных сотрудников установили усиленное пищевое довольствие и обеспечение спецодеждой. 

Слово – буровой

Тем временем в стране царили разруха и голод. В таких условиях доставить оборудование для буровых работ из Грозного и Баку было запредельно сложно. Сперва еле-еле нашли вагоны. Затем на поезд напали бандиты. Сопровождавшие груз буровики оказали налётчикам яростное сопротивление. Но трое специалистов в этой схватке были убиты. Два вагона и вовсе бесследно исчезли.

В июне 1921 года состав прибыл под Курск. Вскоре в 7 километрах от Щигров, в поле у деревни Лозовка торжественно запустили буровую скважину №1. Её руководителем назначили горного инженера Сергея Бубнова.

Как писала газета «Набат» Щигровского уезда, стихийный митинг в этот день прошёл прямо возле вышки, которую по такому случаю украсили красным полотнищем. Собравшиеся пролетарии исполнили «Интернационал», после чего тяжёлый бур начал плавно вгрызаться в щигровскую землю.

Но работы шли с перебоями. Постоянно не хватало дров, торфа, продуктов питания. К этим проблемам добавился сыпной тиф. Никого не щадя, опасная болезнь унесла жизни многих рабочих. В том числе – их руководителя Бубнова.

Геолог без сапог

Возглавивший Буровую горный инженер Александр Попов попал в Щигры совершенно случайно. В то время он преподавал в Горной академии. Там неожиданно встретил Ивана Губкина.

«Он поинтересовался: «Как жизнь?», – вспоминал Александр Попов. – Я ответил: «Так себе. Ходить не в чем. Даже сапоги или ботинки себе купить не могу. Цены‑то высоченные, а зарплата маленькая». «А Вы поезжайте на КМА. Туда уже прибыл станок алмазного бурения, а работать на нём некому. А Вы алмазное бурение знаете. И денег заработаете, и бурение наладите».

Учёный не прогадал: его протеже был фанатично предан работе и буквально жил на месторождении. Каждые два часа ему по телефону докладывали о ходе буровых работ...

Профессор Губкин приехал в Лозовку в январе 1923 года. Первым делом зашёл в контору. В это время туда же с руганью ввалился раздосадованный токарь. В руках он держал напильник, с которого чуть ли не до земли свисала металлическая стружка. Заявил с порога:

– Работать – невозможно!

Губкин приказал принести долота, которые использовали при бурении. После чего, затаив дыхание, поднёс к ним гаечный ключ. Инструменты намертво прилипли друг к другу.

– Намагнитилось! – закричали в конторе в один голос.

Каждый понимал, что это значит: внизу – гигантские залежи магнетитовой руды.

Работы продолжили ещё энергичнее: будущий успех окрылял. Наконец, 7 апреля 1923 года с глубины 167 метров бурильщики подняли первый керн курской руды. Отправили его на анализ в Москву. Ко всеобщей радости, в столице подтвердили наличие магнетита: образец породы на 70% состоял из железа. Это стало настоящей трудовой победой первопроходцев КМА.

Сейчас на Курской и Белгородской земле вовсю идёт освоение природных богатств аномалии. Здесь работают крупные горнодобывающие комбинаты, которые добывают железную руду. И это уже – не дело Ленина, Лейста или Губкина. Это – судьба многих поколений жителей регионов, которым Курская магнитная аномалия открыла путь в горняки и металлурги.