Жизненная кадриль железногорки Марины Гориной

Её жизнь напоминает народный танец с переходами: что ни новая фигура, то смена настроения, от плавной лирики – к кувыркам, и наоборот. Но неизменна сама исполнительница: в любых обстоятельствах она держит осанку и улыбается миру.

Жемчужина судьбы

Лёгкая и светлая девочка с открытой душой Марина Горина с раннего возраста искала себя в творчестве. Некоторое время занималась в балетной студии, а когда та по какой-то причине закрылась, перешла в новый создавшийся коллектив народного танца. Ансамбль назвали «Жемчужиной КМА», и это был действительно драгоценный опыт. Руководитель Вячеслав Погодин, набрав уже взрослых девушек и юношей, сумел выточить из них настоящих профессионалов. Работали, по словам Марины, много. Каждый день и по выходным – у станка. В итоге её спина обрела такую несгибаемую форму, что одноклассники стали подумывать, что она гордячка.

«Я так и сидела за партой, ходила с высоко поднятой головой, а если стояла, то только в третьей позиции, но многих это раздражало, думали, что выбражаю», – улыбается Марина.

 Хотя и для того, чтобы гордиться собой, были поводы. С коллективом, который стал известен далеко за пределами Железногорска, объехала множество городов России. Выступали наши танцоры даже в Кремлёвском Дворце съездов.

«На самом деле по складу души я не народник, а классическая барышня, но у Погодина в коллективе уровень был таким высоким, что это было сродни балету. Он говорил: «Даже если ты стоишь спиной к залу и головой в кулисе, твоя макушка должна стремиться к потолку, а ноги быть в танце».

Гитара, мозги и доброта

Приземлиться с такой высоты в инвалидное кресло – тяжёлое испытание. Как профессиональному медику – тяжёлое вдвойне. Окончив школу, Марина неожиданно для себя и родных выбрала медицину:

«Бывало, папа палец порежет на даче, а я падаю в обморок. Не потому, что боюсь крови, а потому что перевязываю и чувствую, как ему больно. У него давно всё прошло, а я ещё долго помню: такая эмпатия у меня, сопереживание. Поэтому в медицинское училище я попала нечаянно, но оказалось, что это моё: есть у меня и внутреннее чутьё, как лечить, и желание помогать людям».

Совсем уйти от танцев было сложно, и в Санкт-Петербурге, куда переехала, Марина пробовала заниматься в разных студиях, но после «Жемчужины» всё было не то.

И в 20 лет она решила реализовать свою другую детскую мечту: поступила в музыкальную школу для взрослых при консерватории им. Римского-Корсакова. Оказалось, что гитара – прекрасное средство и в лечении больных:

«По ночам некоторым пациентам нашей дерматологии не спалось: беспокоили боль и зуд. Я собирала их в ординаторской, приносила гитару, и мы тихонько пели, читали стихи. Больные помогали мне продержаться двое суток дежурства (из-за учёбы работала по выходным), а я им – скоротать бессонные ночи».

Находясь в постоянном развитии, Марина изучила биологическую кибернетику ещё в то время, когда один компьютер занимал размеры комнаты. Прошла курсы косметологии и массажа, и открыла свой кабинет:

«Находила рецептуры 17-18 веков и ходила за ингредиентами… на рынок: «Выбейте мне сто граммов мозгов и двести граммов костей!» – смеётся моя героиня. – Всё это перемалывалось и на домашней кухне превращалось в кремы и маски. В процессе пахло это совсем не вкусно!»

Стараясь довести любое дело до максимально высокой планки (сказывалась всё та же «Погодинская школа»), Марина окончила ещё и факультет психологии. Решила так: чтобы лицо пациенток светилось, одних масок и массажа – мало, нужно ещё, чтобы на душе груза не было, а значит, косметологию и психологию нужно сочетать в комплексе.

Тогда она не знала, что психология очень скоро понадобится и ей самой, и хирургу, ставшему невольно причиной её инвалидности. На сцену вышла новая фигура жизненной кадрили.

Танцы в коляске

Скоропостижно умерла мама. Папа протянул немногим дольше, и ушёл через год. Начались проблемы с сердцем у брата. Пока оперировали и восстанавливали его в родном Санкт-Петербурге, где половина клиники была ей знакома, она подумала, что хорошо бы и свою проблему с почкой заодно решить. Обычная лапароскопия обернулась для неё отёком лёгких, спинного мозга и комой, после которой она уже не смогла встать. Длинный путь реабилитации – это не только про мышцы рук и ног, а скорее про душу. Принять новый образ жизни, найти в нём себя – гораздо труднее.

Конечно, самой главной её опорой стал муж Игорь Хованский. Десять лет они вместе ведут борьбу с болезнью, ищут и находят новые интересные грани жизни. Зная её любовь к прекрасному, супруг даже возделывает клумбу под окном, чтобы прогулка на балкон могла подарить Марине новые добрые эмоции.

Вспомнила женщина и про давний опыт рукоделия: раньше на хобби времени не было, теперь наоборот его стало много. На одной из реабилитаций социальные работники предложили интересные мастер-классы. Её увлекла вышивка по картону. Начала с открыток, потом перешла на панно. Бисером вышивала иконы. Ходить по магазинам в поисках подарков теперь невозможно, а оригинально и тепло поздравить родных хочется.

А потом родился внук, пошли внуки у подруг, и Горина переключилась на погремушки и игрушки. Разные по цвету, фактуре и задачам использования динозаврики, гусенички и развивающие кубы очень нравятся детям, и не только им.

Для тематической вечеринки знакомая попросила изготовить сувениры – домовят. Пока делала ей, пришла ещё просьба на аналогичных героев. Потом началась серия свадеб. Одна подруга заказала венок, другая, а третья на свадьбу сына придумала подарить молодым игрушку-вывертушку, когда с обеих сторон вязаной вещи – разные герои. Вяжет рукодельница и сторонним заказчикам, только нитки просит покупать самостоятельно: не въехать ей на коляске в наши магазины, такая уж у нас «доступная» среда.

Женщина рассказывает всё это, сидя в кресле, но в момент увлечённости так напоминает ту давнюю «жемчужинку»: с широкими, горящими внутренним светом глазами, и осанкой, как струна её любимой гитары.

Наш разговор окончен, но вдруг после встречи, Марина прислала мне сообщение: «Родилась мечта танцевать в коляске (несмотря на мои 61, вдруг себя «увидела»). Мы с Игорем иногда балуемся во время прогулки. Но захотелось по-настоящему. Вот и поговорили!»

И это самое лучшее послесловие, какое могло бы быть в этом тексте. Обязательно танцуйте, Марина!