#МоеЛето: поездка в Новокузнецк

Этим летом я, мой младший сын Матвей и внук Артём совершили поездку в город металлургов Новокузнецк, где живут наши родные. Предлагаю читателям портала наши впечатления в небольших зарисовках.

Москва. Детский центр «Кидзания»

Мы так много слышали про нее!.. В нашем маленьком городке, где лучшее развлечение для детей - это парк со старыми аттракционами и "клетка" 3х5 с "лазалками" в торговом центре, это заманчивое слово - Кид-за-ния - было вкуснее мармеладки.

Там уже им несколько раз побывал мой племянник. И для моих мальчишек - сына и внука - это было еще невыносимее: как будто в жаркий летний день кто-то рядом ест мороженое и рассказывает, какое оно вкусное и холодное. Но чудо-таки случилось.

В перерыве между поездами до Москвы и от Москвы образовалось «окно» длиной в целый день, и мы стали кидзанийцами.

Первое чувство - смятение. Это всегда так, когда у тебя ничего нет и вдруг свалились все богатства мира. Что выбрать? На что решиться? Площадки профессий сменяют одна другую. Целый город, где ты можешь быть врачом, полицейским, пожарным, актером, можешь сняться в сериале или выпустить свой мультфильм.

О! Глаза моих парней разбежались... Но! За то, что нравится нужно платить, а зарабатывать кидзо-валюту - на профессиях нужных обществу, например, почтальонами. Особенно порадовало, что оператору горно-металлургического комбината (здесь есть и такие) платят не меньше, чем нефтянику.

Какая-то бабуля жестко профориентировала внучек:

— Выбирайте, где платят больше!

Но мои на деньги не купились - нам бы зрелищ!

Смотрю, внучок Артём остановился на среднем варианте: за шоколадоварение нужно заплатить, но на выходе дают "киндер". Немного попыхтел лаборантом, зато потом пару раз "оторвался" в "спецагентах".

— Я назвался Халком, и у меня все получилось!

- зашкаливают эмоции от прыжка с 5-метровой высоты.

Матвей повёлся на собирание "звезд" в лицензии пилота:

— Еще 5 и я смогу летать в 3D!

То, что летать в 3D теперь, скорее всего, будут уже его дети (когда мы еще выберемся), я умолчала, конечно. Но свой звездный час он все-таки поймал. В дуэте с племянником они разыграли такую партию диалогов на кидзанийском радио, что сорвали аплодисменты жителей. Их финальное:

— А теперь передаем приветы Алёне Мяснянкиной!
- И Антону Аленкину!
- И Тёмику! 

- было не хуже, чем у Рубена и Евы в радио, что я слушаю по утрам.

— Я реально буду работать на шоколадной фабрике, когда вырасту! - делится счастьем Артём уже в поезде.
- Но давать шоколадки тебе на работе не будут! - тут же убивает его надежды Матвей.

Вот так и разрушаются мечты. А я уже представила картину: на пенсии сижу у окна с чашкой кофе и вкуснейшей шоколадкой от шоколатье Артёма, мимо проносится и машет крылом белый лайнер, управляемый Матвеем, а по радио передают приветы Алёне Мяснянкиной.

 

Поезд. Манюня и Шпунялка

Мы едем в поезде в Новокузнецк. Дорога длинная - от Москвы до конечной остановки 2 дня и 3 ночи, пацанам скучно (Интернета в пути почти нет, а занять себя созерцанием заоконных пейзажей они не умеют), и потому периодически возникают ситуации "шпыняния" друг друга.

— Манюня! - кричит Артём на "дядюшку".
- Шпунялка, - шипит тот в ответ, используя терминологию, предложенную самим Тёмой.

Это такой детский язык (у кого из нас его не было?). В зависимости от интонации "шпунялки" могут означать и доброе, и вредное, и огорченное состояние души или отношение к предмету.

Вот позвонили Тёмины мама с папой.

— С кем разговаривал, Артём? - спрашиваю. 
- С Ма-ню-ней (сладенькое такое личико)... и Шпунялкой!

Ну и что тут непонятного?

И тут же про мороженое или «быструю лапшу»:

— О, манюня!

В общем, сплошная Кин-дза-дза.

Пока я отвлеклась на сочинительство, прения притихли: нет зрителей - нет и театра.

— Это не дракошно!

- резюмировал внук.

Вот так: три слова, а все понятно, а кому непонятно - тот Шпунялка.

Новокузнецк. Веревочный парк, Чумыш и Шерегеш

Неделя, которая уходит на дорогу, оставляет очень мало времени, а посетить хочется всё и вся. Но начали, конечно, с парка металлургов (все лучшее – детям!). Помимо того, что он насыщен всевозможными «американскими горками» и прочими атрибутами так называемых «луна-парков» (не на каждом и решишься прокатиться), здесь есть и полезные для развития детей развлечения. Например, веревочный парк - счастье для детей всех возрастов. Минимум затрат и максимум удовольствия. 

Трассы от 1 до 7 метров высотой предполагают разные этапы прохождения: бревна, канаты, ступеньки. Матвей начал со среднего уровня, потом решился на верхний, что далось немалыми волнениями, как его, так и моих.

— А что если ребенок не сможет побороть страх и пройти следующий этап? - спрашиваю у одного из пареньков-скалолазов, работников парка.
- Назад можно вернуться.
- А если и назад страшно?
- Я залезу и пройдем вместе.

Вот так. Без вариантов на «легкое спасение». Тяжело в учении – легко в бою. Местные пацаны бегают по трассам без всякого страха, а потом применяют свои умения, поднимаясь на вершины Горной Шории и Алтая в окрестностях Новокузнецка. Отправились туда и мы.

Сары-Чумыш - предгорье Алтая, по дороге на Бийск. У моей родни здесь дача. Земля здесь такого жирного черного цвета, что хочется ее съесть. Помидоры, чеснок, клубника бушуют. Правда вокруг летает много тех, кто норовит съесть тебя. И, конечно, непременный атрибут любого подворья - банька. В общем, Сибирь. Только вот посреди двора растет дуб, выращенный из железногорского желудя (дуб для этих краев – большая редкость).

Есть здесь и речка – Чумыш. Как и положено горной реке, вода о-о-очень холодная, но разве это остановит желающих окунуться в жаркий день. И даже налетевший ливень не помешал планам. Кому купаться - дождь не помеха.

Добрались мы и до главной достопримечательности этих краев – горного хребта Шерегеш. В последние годы этот уголок Горной Шории стал известен благодаря созданию горнолыжных трасс и строительству курортной зоны. Красота неимоверная. 1270 метров над уровнем моря. На вершинах - снег в июне. А у подножия – настоящая Швейцария. Леса, озерца, коттеджи.

Но пролетать в открытых креслах над пропастью всё-таки страшновато. На вершину – еще так-сяк, а вот оттуда, когда под тобой открывается вся полуторакилометровая глубина, - только с молитвами.

Пра-пра-бабушка Зина

Самый главный человек в Новокузнецке – это бабушка Зина. Мне – бабушка, Матвею – прабабушка, Тёме – пра-пра-бабушка. Ей 91 год! Но и в таком возрасте она не перестает удивлять нас своим жизнелюбием и интересом к миру.

Каждый раз, когда мы уезжаем домой, она прощается насовсем:

— Ой, да не увижу вас больше, мои миленькие! Да пора уж мне на покой!

- причитает она нараспев.

И тут же вдруг:

— А что это у тебя за сережечки?! Да какие тут камушки! Дайте мне мое стеклышко (лупу, то есть) рассмотреть получше-то!

Всё. Помирать бросили - проснулась женщина.

Мы собрались в Калтан (на машине туда час езды). Она с нами. И не абы как. А в белой блузочке, розовой кофточке, брючках и элегантной маленькой шляпке.

— Это мы с Колей покупали, - вспоминает. - Я все мерила, мерила, никак выбрать не могла...

А вы говорите - старость. Старость - это состояние тела, но никак не души. И никакие тяготы жизни тут не причем. Уж бабушкина жизнь разве легкая?

Все детство в тайге, по приискам вместе с родными, зарабатывающими свой трудный хлеб на рудниках.

— ТайнА, КорОн, ЧултА,

 - перебирает бабушка названия, которых Гугл уже и не знает.

Отец умер. Детей у матери - мал мала. Разделились: матери со старшими в Таштаголе работа сыскалась, а Зину с младшей Валей в Чулте оставили - доучиться да за стельной коровой присмотреть. В 13 лет зимой одна за старшую: печь топить, корову доить. Дед приглядывал да соседи. Как выжили, как весной по тайге к своим добирались - книгу можно написать... И ноги, и руки теперь скрюченные, глаза видят с лупой, в ушах - аппарат, иссохлась - размером с семилетнего Артёма, но только потеплеет:

— Таня (это она дочке), вы в Чумыш поедете (больше двух часов по серпантину между сопок), меня-то взять не забудьте!

То ли тайга силу дает? Не знаю, только верится мне, что еще свидимся.