«Ты же будешь писать мне письма?» – поёт в Москве железногорка Екатерина Арбузова

Zhel.city откликнулся на этот вопрос и решил поговорить с выпускницей ансамбля «Чеботушка» железногорского Центра детского творчества, которая обосновалась в столице. Там наша землячка работает в двух известных вокальных коллективах и… варит кофе.

«Папа, нарисуй»

Родилась Катя в Якутии, где работали её родители. Родилась не сразу, а спустя почти 10 лет с момента их знакомства и свадьбы.

«Ждать – один из навыков, который я приобрела ещё до моего зачатия. Мне не суждено было родиться, но мама и папа сделали всё возможное и невозможное. Я родилась!», – рассказывает она на своей страничке в соцсети и шутит, что вообще-то должна была быть Серёгой.

На УЗИ ребёнок предпочитал заранее свой пол не показывать. По каким-то внешним характеристикам живота беременной родные определили, что будет мальчик. Маме очень нравилось имя Серёжа.

«Я родилась, а про имя девочки даже не думали. Спонтанно решили: пусть будет Катя. И вот я получилась отражением всей этой предыстории: действую иногда спонтанно, вопреки общепринятому и пою мужские песни», – улыбается певица.

В сольных партиях Цоя, Высоцкого, Шевчука она находит отклик моментам своей жизни. Говорит, что сцена для неё – психолог. Спела, как выговорилась. Вот и кавер-версия на песню Елены Ваенги «Папа, нарисуй» звучит словно рассказ о личном:

«Я стала замечать, что мне немного жаль,

Что я не родилась мужчиной».

Папа Кати уйдёт из жизни рано. И после Суджанского колледжа искусств вслед за мамой девушка переедет в Москву. Но всё это будет позднее, а тогда, в 1995-м, акушеры роддома сказали маме:

«Желаем вам крепкого сна, потому что девочка у вас молчать не будет».

«Из души веселье льётся»

Голос прорезался сразу. Совсем маленькой Катя вставала на табуретку, объявляла: «Выступает Катя Абрузова», и пела на весь дом. Воспитательница, услышав её пение, предложила женщине отдать ребёнка в коллектив «Чеботушка». Но тогда это предложение осталось без внимания. Однако от судьбы не уйдёшь. Руководители знаменитого в Железногорске коллектива супруги Ларины пришли в школу № 13 приглашать детей на занятия.

«Мама меня привела, и я осталась там на 9 лет. Сначала пела, конечно, без особого удовольствия. Потому что ровесники вокруг говорили, что пою я как бабушка. Но потом, когда пошли концерты и стипендии губернаторские, появились личные финансы, и я могла купить себе что-то вкусное, мнения поменялись», – смеясь, вспоминает Екатерина.

Потом в жизни Кати начались гастроли по стране, их коллектив выступал в Кремле, выезжал на фестивали заграницу. Вот тут, по её словам, словно крылья за спиной раскрылись, и она поняла, что находится там, где и должна быть.

«С Лариными общаюсь тепло до сих пор. Это мои вторые родители. Спасибо Валентине Ивановне и Алексею Алексеевичу, они кроме непосредственно любви к творчеству привили нам житейские навыки: как сложить костюм, чтобы его потом не гладить, как выглядеть на сцене и в жизни, как вести себя достойно».

Особенно запомнилась Екатерине их поездка в Италию на конкурс «Золотой сапожок», в котором в итоге они заняли Гран-при. После одной из репетиций девочки (Катя тогда окончила 9-й класс) попросили разрешения погулять.

«И Валентина Ивановна отпустила нас. В чужой стране! Просто попросила, чтоб до 23:00 мы были в номере. Мы ощутили такое доверие к нам. Спасибо ей за такой жизненный урок доброты и мудрости».

Жили железногорцы в Римини, где проходил конкурс, а в Рим ездили на экскурсии. Вот как запомнился девушке поход в Колизей:

«Часов 5 мы шли по жаре, а на каждом шагу было мороженое, и стоило оно так дёшево, что мы налопались его, и стало нам плохо. Когда мы уже дошли до места и попали в тенёк, мы на эту стену облокотились и были счастливы просто от того, что дошли, и даже не поняли, на что мы оперлись, а потом как поняли!..»

Если посмотреть со стороны, заметно, что судьба вела Катю в нужную сторону. Например, могла ведь она стать и спортсменкой. Её успехи в лёгкой атлетике и плавании отмечали тренеры. Но разрываться между спортом и музыкой, означало забросить школу, а там был немецкий язык, который давался с трудом.

«Заболела я гайморитом, лежала в больнице и упустила всю грамматику. Догонять, зубрить, не понимая смысла, тяжело, особенно когда все окна квартиры выходят на солнечную сторону. Поэтому я скрывалась, и когда долго сидела в туалете, родные знали, что это я там учу немецкий».

И ведь не напрасно, знание языка пригодилось. Уже в самостоятельной жизни вместе с квартетом Russisсhe Seele (Русская душа) ей пришлось побывать на гастролях в Германии. Они пели в церквях, психиатрических больницах, в домах престарелых, на открытых площадках, а жили под Люксембургом.

«Спасибо нашему учителю, которая давала нам не только классический диалект, но и какие-то разговорные фразы. Мне даже удалось удивить как-то акцентом главу семьи, в которой мы были в гостях».

Пел квартет в основном на русском, но и на немецком и грузинском тоже, чтобы показать: напевы разные, а смыслы у всех народов – единые.

«Если хочешь, если можешь – вспомни обо мне»

После окончания факультета хорового народного пения в колледже, Екатерина поступила в Российскую академию музыки имени Гнесиных. Менять хоровой факультет на сольный не стала:

«Мне ближе сотворчество. Хор даёт полную гармонию звуков. Партии сливаются в унисон и попадают человеку прямо в душу».

В Московском народном хоре, в который ей повезло влиться, она ощущает себя именно так: частичкой самой высокой гармонии. Вот как, например, звучат голоса певцов в «Ноктюрне» Арно Бабаджаняна на слова Роберта Рождественского.

«Я всегда по жизни староста, ответственная за коллектив, и коллективное мне ближе. Даже в экспедициях на природу люблю готовить для всех. При этом кто-то почистит картошку или лук, кто-то принесёт воду, кто-то разведёт костёр, а ты руководишь этим, собирая суп, как партии в хоре. И он получается божественно вкусным».

Говорит, что в музыке так же важно найти людей, думающих и чувствующих одинаково, чтобы не испортить вкус, не оттолкнуть зрителя. Таких коллег ей повезло обрести и в вокально-инструментальном ансамбле «Новая Москва», которому принадлежит вторая часть души Арбузовой:

«Когда я училась в Гнесинке, нам было запрещено петь в каких-то иных коллективах и стилях: пока в одной манере голос не устоялся. И вот наконец я доросла до возраста, в котором можно экспериментировать».

«И солнце взрослее, и ветер моложе»

Эксперименты получаются интересными, до мурашек по коже. Например, в рок-образе прямо противоположном народному в песне Юрия Шевчука «На небе вороны».

«Лежу на просторе, легка и пригожа;

И солнце взрослее, и ветер моложе».

В словах чужой песни как будто опять отражается Катино личное. Девушка работала в доме культуры «Коммунарка» руководителем детского фольклорного ансамбля, выступала с Московским народным хором. Возвращаясь из очередной экспедиции, они с коллегами остановились на привал посреди поля.

«Мне так захотелось полежать в этих ржаных колосьях. И в эту минуту успокоенного сознания вдруг вспомнились слова друга: «А какие у тебя вообще планы на жизнь?» Я оцепенела. Действительно, «ты всё пела, это дело», а что ты умеешь ещё кроме музыки, Катя?»

Жизнь, услышав её вопрос, словно опять распорядилась. Случился ковид, и творческих людей посадили на самоизоляцию. Сначала женщину это радовало, но после 3-4 месяцев работы с детьми через компьютер, стало невыносимо. Распались занятия её любимого хора. Наложился кризис личной жизни. И она решила… стать бортпроводником.

«Мне хотелось изменить жизнь резко, сжечь все мосты, а это была профессия, которая с детства вызывала восхищение. Я уже прошла собеседования, и мне дали добро, но мама попросила спуститься с небес на землю».

К её воспитанникам к тому времени вернулась из декретного отпуска их прежний педагог, выступлений на сценах всё так же не было, а жить было на что-то нужно. И она вспомнила, что в период Гнесинки подрабатывала в ресторане «Кофемания». Вернулась туда, чтобы приблизиться к другой своей мечте – стать баристо.

«Познаю культуру кофе. Это же не просто про то, как насыпать зёрна, добавить воды или молока и получить напиток, а огромная культура, которая в нашей стране пока не так развита, как заграницей».

На вопрос, какой кофе отражает её собственный характер, отвечает:

«В силу того, что по гороскопу я «близнецы», я разная. Когда-то могу быть эспрессо, чётким и лаконичным, но в душе моей, моей любви к жизни, людям, животным я – «ванильное облако». У нас есть такой детский напиток, в котором много сахара и сливок».

И Московский народный хор, и «Новая Москва» после пандемии вернулись в её жизнь снова. Однако и хобби, ставшее профессией, никуда не ушло. Будете в Москве, не пройдите мимо прекрасной баристо, распевающей: «Там, где окончен спектакль, реальная начинается жизнь».