Берегите мам. Железногорцы увидели постановку Моссовета о трагедии безумной любви

Показ спектакля «Мама» по трилогии французского писателя Флориана Зеллера прошёл в Курской и Белгородской областях в рамках проекта «Культурная афиша» компании «Металлоинвест».

Глубокий человеческий кризис

На сцене просторный дом с хорошей мебелью и фортепиано: свидетельство культуры, достатка, общности семьи. Но всё в каком-то хаосе и окружено гигантского размера паутиной (наверное, так можно интерпретировать гигантские нити декорации). Это одиночество всё больше и больше засасывает главную героиню пьесы Анну внутрь себя.

Смыслом этой женщины всегда были близкие, вокруг мужа и детей крутилась жизнь. Но дочь и сын повзрослели и пытаются наладить свои отношения, супруг погружён в работу или скрывает за занятостью какие-то личные встречи. И Анна осталась одна наедине со своими мыслями. Картины из её головы постепенно выходят наружу, под действием успокоительных лекарств, смешанных с алкоголем, женщина уже не понимает, где плод её воображения, а где реальные события.

Эти гротескные сцены, подчёркнутые ярким светом лампы и театральными масками героев, ужасны. Вот стареющая, но не желающая принять это женщина, надевает обтягивающее ярко-красное платье и устраивает перед сыном откровенные танцы. Мать готова на многое, чтобы переманить его от девушки, с которой он встречается. Она готова вмешаться даже в их личные отношения. Это уже совсем не та Анна – добрая, заботливая жена и мама. Близким хочется задушить её, чтобы она не душила их своей ревностью.

«Зеллер – радикальный драматург, он пишет, глубоко, остро, в чём-то неудобно, но его задача не расслабить или посмешить зрителя, а затронуть точку человеческой боли», – говорит режиссёр театра Моссовета Павел Пархоменко.

Из трилогии драматурга «Папа», «Мама», «Сын» он выбрал женскую линию, как самую трагичную в историях семейного разлада. 

«Тургенев, Чехов, Толстой, Достоевский затрагивали вечную тему института семьи. Здесь автор склоняется к какой-то степени свободы каждого, но героиня не может любить наполовину. Её любовь абсолютная, она жертвует собой и стирает себя, как личность. В итоге близкие исчезают, а она остаётся ни с чем», – добавляет режиссёр.

Спектакль без ответов

В религиозном контексте инферно – это ад, энергетическая сущность, которую создают люди, когда поддаются греху. В пьесе он олицетворяет судьбу, неотвратимость безумия и нарастающую трагедию, которая разворачивается от сцены к сцене.

«Мне кажется, от безумия нет спасения. Но у каждого из нас есть мама. Главное слово на земле. Человек, которому всё простишь, какой бы она не была. В этом вся суть замысла постановки».

Из финала непонятно, что станет с главной героиней дальше. Но как же пронзительно близки миллионам женщин на земле слова монолога Анны (её гениально сыграла Анастасия Светлова):

«Ничего не осталось, кроме памяти о тех днях, когда нужно было просыпаться рано утром, чтобы приготовить им завтрак. Кипятить воду. Доставать варенье из холодильника. Ставить кружки на стол. Будить их – это был ритуал, я его обожала! А потом провожать их до школы. Мы шли по утренним улицам – ранцы я им покупала небольшие, чтобы спины не уставали. И у самой школы они меня целовали. Боже мой, с каким доверием они меня целовали! Потом они исчезали во дворе. Растворялись в куче таких же маленьких ранцев... Я так любила этот период жизни! Очень! Очень! Мне кажется, именно в этот период я была по-настоящему счастлива. А сейчас. Для чего все это? Вот в сущности всё это – для чего?!..»

Зал долго аплодировал актёрам стоя. Наверное, нет в таких историях решения: потакать ли безумию, отменяя рабочие конференции и отодвигая на потом ресторан с подругой, или игнорировать болезнь близкого человека, продолжая жить своей жизнью, как ни в чём не бывало. И в пьесе нет на эти вопросы ответа. 

Но если, увидев спектакль или сейчас прочитав о нём, кто-то вспомнил: «Надо позвонить маме», – это уже ответ. Ведь подчас одно только слово и тёплые объятия могут разрушить паутину одиночества и сделать человека счастливым.